Александр
ГОДЛЕВСКИЙ
ЗАПАД ВНОВЬ ОСТАЛСЯ В ДУРАКАХ
(Кто организовал побег Олега Гордиевского?)
(Кто организовал побег Олега Гордиевского?)
Шпионские истории, как и все
таинственное, вызывают жгучий интерес у многих. Обывателям они щекочут нервы,
удовлетворяя потребности души в выдающихся примерах героизма и подлости
человеческой. Специалистам-политологам открывают многие тайны функционирования
политических режимов, сущность и механизмы государственной власти. В тайных
закулисных сделках, со временем всплывающих на свет божий, наглядно проявляются
те закономерности политической организации общества, которые обычно скрыты от
исследователя при наблюдении со стороны. И наоборот, зная сущность и принципы
организации власти, подлинные мотивы и цели политического режима,
закономерности функционирования государственного механизма, можно понять и
вскрыть подноготную некоторых темных шпионских дел.
Характерным примером служит история с
побегом исполняющего обязанности резидента ПГУ КГБ СССР в Лондоне полковника
Олега Гордиевского, которых в течении долгого времени сотрудничал с английской
разведкой. Летом 1985 года его вызвали под вымышленным предлогом в Москву, где
подвергли тщательной разработке со стороны своих коллег из управления «К» ПГУ
(внешняя контрразведка) в связи с серьезными подозрениями в двойной игре.
Вскоре он таинственным образом исчез из Москвы, чтобы впоследствии объявиться в
Великобритании.
По общепринятой версии побег за границу
организовала английская разведка. Гордиевскому удалось обмануть КГБ, уйти от
наблюдения и с помощью англичан переправиться на Запад.
В этой истории много неясного и
противоречивого. По словам Гордиевского, для подозрения в двойной игре у
чекистов имелись серьезные основания. Против него сотрудники КГБ использовали
широкий набор средств: постоянная слежка, тайные обыски, прослушивание квартиры
и телефона, допросы с применением сильнодействующих наркотиков. Однако его не
арестовали. Сам Гордиевский объясняет это отсутствием достаточных доказательств
работы на Запад. Для получения таких неопровержимых доказательств его и
оставили на свободе под усиленным наблюдением – чтобы зафиксировать момент,
когда он попытается вступить в контакт с английской разведкой.
И вот в один прекрасный летний день
Гордиевский вышел из своей московской квартиры в спортивном костюме для
оздоровительного бега и… сбежал на Запад. Для укрепления здоровья. Выглядит
крайне правдоподобно! Человек находится под неусыпным наблюдением
контрразведки, которая с него глаз не спускает. Следит для того, чтобы не
упустить момент, когда подозреваемый попытается вступить в контакт с
иностранной спецслужбой. Контакт может быть мгновенным, безличным и так далее.
Поэтому контрразведка должна круглосуточно тщательно контролировать буквально
каждое телодвижение подозреваемого. И вот этот человек умудряется не только
незаметно установить связь с английской разведкой, но и вообще сбежать за
границу из-под самого носа КГБ.
Это скандал, катастрофа! За всю историю
советских органов государственной безопасности ничего подобного не случалось. В
Ясеневе и на Лубянке погоны должны полететь как осенние листья – от рядовых
сотрудников до самого высокого начальства. Однако каких-либо заметных кадровых
изменений в составе ГБ ни тогда, ни после публичного объявления Гордиевского в
Лондоне не произошло. Мало того, тогдашние руководители внешней разведки
Крючков и Шебаршин впоследствии поднялись на следующие ступени служебной
лестницы. Их чекистские карьеры закончились соответственно на постах
председателя КГБ и начальника ПГУ после августа 91-го, хотя должны были
закончиться в августе 85-го.
Еще один очень интересный момент. В то
время, когда Гордиевского усиленно разрабатывали в Москве, советская разведка
проводила операцию по дезинформации ЦРУ и внедрению туда своего человека. Для
этого работавший в Риме под дипломатической крышей офицер КГБ Виталий Юрченко
«сбежал» в США, где поведал представителям американских спецслужб много
интересного о деятельности родной организации. Но ЦРУ, проанализировав данные,
усомнилось в искренности его намерений, поскольку он ни словом не обмолвился о
тех сторонах советской деятельности в США И Канаде, о которых не мог не знать и
которые хорошо были известны американцам. В результате чего Юрченко пришлось
благополучно вернуться в Москву, а советская пропаганда в преддверии встречи
Горбачева с Рейганом устроила грандиозную шумиху о коварных американцах,
похитивших и допрашивавших честного советского дипломата с помощью
наркотических средств.
В числе прочего Юрченко сообщил ЦРУ о
имеющихся у руководства КГБ серьезных подозрениях относительно Гордиевского.
Довольно оригинально: поджидать врага в засаде и одновременно предупреждать его
об этом. Конечно, методы дезинформации просты и гениальны: если хочешь, чтобы
твоей лжи поверили, говори вместе с ней побольше правды. Но, как утверждали
древние, «есть мера в вещах».
* * *
Некоторые считают, будто к побегу
Гордиевского приложила руку не только английская разведка, но и советская,
действовавшая за спиной Политбюро их чисто шкурных побуждений – дабы избежать
скандала, сопряженного с судом над своим сотрудником, и неминуемых оргвыводов
со стороны партийного руководства страны.
Я же не удивлюсь, если впоследствии
вдруг выяснится, что побег Олега Гордиевского и в самом деле был организован
советской разведкой по приказу Политбюро. На первый взгляд – явно абсурдная
точка зрения. Но чтобы ее оценить, надо хорошо понимать советскую власть. Кроме
того, такая версия сразу расставляет все на свои места, объясняя все неясности
и противоречия этой темной шпионской истории.
Советская власть с момента своего
возникновения держалась на терроре. Но наибольшую опасность для тоталитарных
режимов представляет сам террор, который легко может выйти из-под контроля,
стать самостоятельным фактором, независимым о своих творцов, и всей мощью
обрушиться на их головы. И в природе, и в обществе существуют процессы, которые
начать легко, остановить невозможно. Террор, как обвал в горах, – достаточно
кинуть маленький камешек, как процесс начинает стремительно развиваться по своим
законам, становится необратимым, и вот уже кинувший первый камень сметен
многотонной лавиной. Террор – штука хитрая и очень опасная, с ним нужно
обращаться крайне осторожно.
Что такое террор, партфункционеры
прекрасно поняли, испытав его на собственной шкуре в 37-м году, и в
послесталинское время обращались с ним очень и очень осторожно. Репрессии
допускались только в строго определенных рамках и в строго определенных формах.
Одним из основных принципов политического режима ста принцип экономии репрессий,
который неуклонно соблюдался, чтобы, упаси Бог, случайно не переступить грань,
за которой террор может выйти из-под контроля.
За свою деятельность Олег Гордиевский
заслуживал высшей меры. Но должность резидента КГБ в Англии относится к
номенклатуре ЦК самого высокого ранга, вплотную приближающейся к номенклатуре
Политбюро. Чиновников такого ранга расстреливать крайне опасно. Логика террора
в советских условиях проста и неумолима: если сегодня номенклатуру ЦК
расстрелять за шпионаж, то завтра Генсека ЦК могут запросто прирезать в
собственной постели.
Могут возразить, будто расстрел
Гордиевского вполне соответствовал требованиям закона. Но кто и когда у нас
всерьез принимал законы? Сама советская власть собственные законы никогда не
признавала и квалифицировала требования граждан об их соблюдении либо как особо
опасные государственные преступления, либо как проявление вялотекущей
шизофрении. Неужели аппарат в чрезвычайно важном деле защиты своих шкур будет
полагаться на то, что не признает?
Мне скажут: а как же Пеньковский и
многие-многие другие? Да, но, во-первых, никто из них не был чиновником такого
высокого эшелона номенклатуры, как Гордиевский. Во-вторых, в ходе аппаратной
эволюции круг аппаратчиков, которых можно расстреливать, и деяний, за которые
их можно расстреливать, постоянно сужался. Вполне возможно, что в 1985 году
Олега Пеньковского бы не расстреляли. Со временем чиновники все больше и больше
экономили репрессии против самих себя.
***
Осторожность аппарата с террором четко
прослеживается и в преследовании инакомыслящих. Как только над ними не
издевались, куда только не сажали! Но тем не менее никого не могли отвезти в
ближайший лесок и пристрелить «при попытке к бегству». Сгноить до смерти в
карцере вполне допускалось, пырнуть ножом из-за угла – нет. Логика понятная:
сегодня КГБ по приказу партии начнет убивать диссидентов, а завтра КГБ по
приказу одних чиновников станет стрелять других чиновников – и вновь 37-й год.
Вообще, преследование инакомыслящих в
СССР основывалось на гораздо более тонких принципах, чем многие себе это
представляют. В противостоянии «диссиденты – власть» имелись аспекты, на
которые до сих пор никто не обратил внимание. Впрочем, весь комплекс
взаимоотношений власти с ее противниками и сейчас остается без сколько-нибудь
серьезного анализа: ну боролись люди против власти, страдали – честь им и
хвала. Но дело к этому не сводится. В инакомыслящих партаппарат видел не только
своих заклятых врагов, но и индикатор стабильности своей власти. Во времена
сталинского террора против чиновников всех рангов диссидентство существовать не
могло и не существовало. Правозащитное движение возникло только после смерти
Сталина, когда репрессии против аппарата были прекращены, и вся полнота власти
в государстве перешла от одного человека к чиновничьему аппарату в целом.
Советская власть жестоко преследовала
участников правозащитного движения, но в то же время аппарат не был
заинтересован в полном его уничтожении. И это мудро. Если возникнет реальная
угроза неосталинского террора, то в первую очередь он должен уничтожить
открытых противников режима и только потом обрушиться на его слуг-чиновников. Пока
есть разгуливающие на свободе инакомыслящие, репрессии чиновникам не страшны.
Но день, когда за последним диссидентом захлопнутся двери тюрьмы, может стать
последним днем благополучия аппарата и первым днем неосталинизма.
Юрий Андропов,
став генсеком, начал проводить политику, направленную на ужесточение контроля
за партийно-государственным аппаратом и на полную ликвидацию правозащитного
движения в стране. Есть серьезные основания полагать, что аппарат,
противодействуя его реформам, старался аппаратными методами саботировать андроповскую
программу борьбы с инакомыслием.
Но вернемся к Гордиевскому. Получив на
территории Союза высокопоставленного чиновника, уличенного в шпионаже,
советское руководство попало в патовую ситуацию. Судить и расстрелять опасно –
можно нечаянно перешагнуть невидимую зыбкую грань, за которой террор
перекинется на весь аппарат. Оставить дело без последствий тоже нельзя – уж
больно пример заразителен. Политбюро решило выйти из тупика, «сбежав»
Гордиевского на Запад и предав его имя в стране анафеме. Со всеми вытекающими
последствиями.
Версия об организации побега советской
разведкой в тайне от Политбюро является фанатастической. Правдоподобной ее
считают лишь те, кто всерьез верит в широко распространенные сказки о
простодушных партийных чиновниках и коварных армейских и гэбэшных генералах,
открывающих ногами двери в ЦК.
У многих исследователей коммунистической
системы не укладывается в голове, как это немногочисленным партийным
функционерам, не имеющим в прямом подчинении ни одного человека с ружьем,
удавалось держать в стальной узде громадный карательный аппарат и самую
сверхмощную во всей истории цивилизации армию. Поэтому возникла уйма заумных
теорий и доктрин, доходчиво объясняющих, что партруководство страны являлось
всего лишь ширмой, а вся реальная власть находилась в руках теневых лидеров в
армии и КГБ. Подобные взгляды происходят от патологической неспособности понять
наши реалии.
Советская власть всегда была не таким
примитивным делом, как представляют себе умники с гарвардскими дипломами,
обессмертившие свои имена воинствующей беспомощностью в объяснении нашего
тоталитаризма и в предсказании путей его развития. Верхом их творчества
шедевром мирового значения является теория, согласно которой Сталин был
душа-человек, умница и либерал, только он вынужденно лавировал среди
составляющих его ближайшее окружение извергов, развязавших террор, именуемый по
исторической несправедливости сталинским.
Обычно краеугольным камнем партийного
руководства считают подбор и расстановку кадров в госаппарате. Это далеко не
так. Назначение всех мало-мальски значимых начальников, разумеется, дело очень
важное, но партфункционеры недолго оставались бы в своих креслах, если бы
слишком доверились кадрам, подобранным по своему образу и подобию. Кадровая работа
была существенной, но отнюдь не главной составляющей деятельности партии.
Власть базировалась на гораздо более хитрых принципах, призванных гарантировать
стабильность власти аппарата в целом и ее защиту от всяких неожиданностей со стороны
как отдельных чиновников, так и их групп.
Благополучие партийно-государственного
аппарата от генсека до инструктора райкома, от председателя КГБ СССР до
колхозного бригадира основывалось на том, что все сколько-нибудь значимые
решения во всех областях жихни могли приниматься только партией в лице ее
соответствующего комитета. В этом и заключались высшие интересы советского
государства, определяющие принципы организации и деятельности власти. Основой
партийно-государственного строительства являлась четко отлаженная система
механизмов, включающая множество независимых друг от друга структур, имеющих
разрешительные, запретительные, контролирующие и сигнализирующие функции.
Так, если бы военный комендант решил
самовольно увеличить количество, качество и активность патрулей на улицах
города, об этом сразу же, независимо друг от друга просигнализируют как минимум
военная контрразведка КГБ, территориальные органы КГБ и МВД. Получив сигналы,
партия квалифицирует подобную самодеятельность как попытку военного переворота и
немедленно примет меры.
Принципы партийно-государственного
строительства, в отличие от показушных идеологических, являлись не мнимыми, а
истинными, соблюдались свято, поскольку малейшие отступления от них карались
строго и неотвратимо. Действующей силой властных механизмов была борьба за
власть. Так, любой начальник управления в КГБ СССР твердо знал, что не успеет
он задумать совершить что-либо за спиной партии, как собственный заместитель
сразу настучит на него в ЦК и займет его место. Благодаря этому советский режим
благополучно пережил неисчислимое количество предсказаний неминуемого краха.
Именно поэтому и в критические, и в
сверхкритические моменты своей истории советская власть была надежно
гарантирована от всяких неожиданностей со стороны своих силовых структур.
Поэтому у нас не было и не могло быть ни одной попытки государственного
переворота. Даже при неоднократных массовых уничтожениях высшего и среднего
командного состава армии и КГБ. Поэтому партруководство страны никогда не
получало от своей доблестной военной разведки вместо портфеля с импортными
секретами портфель с бомбой. В отличие от Гитлера. И вряд ли какого советского
маршала, объезжающего где-нибудь в Желтых Водах выстроившееся на бескрайней
взлетной полосе аэродрома воинство в запыленных голубых беретах, могла терзать
мысль: а не спустить ли всю эту рать на своих товарищей по Политбюро? Подобные
мысли тут же гнали от греха подальше – не дай Бог, заподозрит кто из ближайшего
окружения.
Организация органами КГБ втайне от ЦК
бегства за границу уличенного в измене чиновника, входящего в номенклатуру ЦК,
– это, по партийным стандартам, не попытка государственного переворота, это его
завершающая стадия. За такое партия и наказания-то придумать не успела. В
советском государстве чиновникам прощалось многое. Могли простить даже 10 лет
работы на английскую разведку. Но нарушение аппаратных принципов, гарантирующих
стабильность власти, не прощалось никому – ни генсеку, ни колхозному бригадиру.
***
Многим мысль об инициированном Политбюро
побеге Гордиевского покажется абсурдной: побег разоблаченного шпиона не
соответствует интересам государственной безопасности. Но в нашем чрезвычайно
хитром государстве основными являются только интересы благополучия аппарата, по
сравнению с которыми специфические интересы всех отдельных видов деятельности,
будь то оборона, контрразведка или сельское хозяйство, просто несущественны,
какими бы важными они ни казались. Не все способны уразуметь, почему армия и
КГБ могут осуществлять свои прямые конкретные обязанности по защите
обороноспособности и безопасности власти лишь при наличии воли соответствующего
партийного органа. Но партфункционеры, будучи профессионалами своего дела,
прекрасно понимали, что если сегодня военные без санкции Политбюро расстреляют
свой же бегущий в Швецию большой противолодочный корабль, то завтра кто-нибудь
из советских генералов обязательно въедет в Кремль на белом коне и публично
развешает все Политбюро на Кремлевской стене. Можно смело утверждать: без
приказа партии ни одна силовая структура с места бы не сдвинулась, даже если их
канализационного люка на Красной площади всплыла западногерманская подводная
лодка.
В этом и заключается наша Великая
Военная Тайна, благодаря которой коммунистический режим с грандиозным успехом
всегда дурил головы проклятым буржуинам. И неудивительно: тот, кто неспособен
понять истинных факторов, определяющих поведение противника, обречен на
постоянные поражения. Вся история противостояния «Восток – Запад» служит тому
блестящим подтверждением.
Не знаю, как реально осуществлялся
«исход» Гордиевского, кто больше приложил тут руку – английская разведка или
советская. Не берусь утверждать, знали ли просвещенные мореплаватели, что
действуют совместно с КГБ, или до сих пор не догадываются об этом. Но думаю, в
любом случае Запад, как обычно, остался в дураках.
Конечно, имелось множество частных
причин, по которым Политбюро могло воздержаться от расстрела Гордиевского.
Например, чтобы не омрачать существовавших тогда особых отношений между
Горбачевым и Тетчер. Но решающая причина – шкурные интересы аппарата.
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Примечание. Отправлять комментарии могут только участники этого блога.